somepoetry | Выпуск 128. Семен Фруг

В Израиль я когда-то приехала в разгар праздника Исхода.
В Америке довелось приземлиться перед 9 Ава - датой,
на которую в еврейской истории пришлось много ужасных событий,
не только разрушений обоих Храмов.

Еврейская мелодия.

И зорок глаз, и крепки ноги,
и посох цел... Народ родной,
зачем ты стал среди дороги,
поник седою головой?
Ты не один. Взгляни: толпой
к тебе твои вернулись дети.
Прими же их - и всей семьей
ты к сонму будущих столетий,
чрез бездну мук, чрез цепь невзгод
иди вперед!

Вперед - под звуки старой песни!
Века грядущие зовут,
и громы нам кричат: воскресни!
и бури гимны нам поют.
И под громами и под тучей,
на зов святой, на зов могучий -
чрез бездну мук, чрез цепь невзгод
смелей, седой старик-народ,
вперед! вперед!

Девятое Ава.

Священный храм горел. На улицах Солима
заклания вершил рукой кровавой Рим.
Сам ужас пролететь спешил, казалось, мимо,
безумием жестокости гоним.
И средь руин библейской сени,
при зареве огней сверкая медью лат,
стоял и хохотал в свирепом упоенье
от крови обезумевший солдат:

- "Ни алтаря, ни родины! О жалкий,
ничтожный раб! Тебя спасут ли небеса,
как станут отгонять тебя с порога палкой
и костью вновь приманивать, как пса?"
- "Ни алтаря, ни родины!" - как эхо
звучит средь трупами покрытых площадей,
и взрывам вражеского смеха
вторят бичи я звон цепей.

Но чей вдали раздался голос чудный:
- "Ты ошибаешься, слепой, бездушный Рим!
Не овладеть тебе с твоей гордыней блудной
ни родиной моей, ни алтарем моим.
Я верю, что Господь - родник добра и света.
С первоначальных дней и до конца времен
душа моя была и будет Им согрета
и в ней владычествует Он.
И верю я, что жить должны мы все, как братья,
любовью и добром свой украшая век;
что человека подвергать проклятью
не должен и не может человек;
что каждый стон души, стон жертвы злобы дикой,
для слуха нашего умолкший без следа,
пред Господом звучит живой уликой
и не умолкнет никогда;
что каждую слезу обиды неотмщенной
Господь из тьмы и праха призовет
и злой душе, насильем заклейменной,
горючей каплей яда отольет.
И этой веры храм живой, нерукотворный,
ни стали, ни огню вовеки непокорный,
я буду воздвигать, во славу небесам,
в скитальчестве моем по всем земным краям.
И если ныне нет к нему дороги,
не все ль равно? Мой край, взлелеянный мечтой,
цветет в душе моей; и светлые чертоги
я вижу там, где мрак и прах перед тобой".

Тот голос веры в силу жизни,
в святое торжество добра грядущих дней,
ты слышишь ли теперь, мой брат по этой тризне,
печальной тризне родины твоей?