Выпуск 146. Моисей Тейф

[somepoetry]

Во вторник вечером наступит Ханука.
В Америке это главный еврейский праздник,
эдакий наш ответ Санта Клаусу.
И, наверное, из-за окружающих елок и зимы,
о Хануке хочется говорить на идиш.
Переводы Юнны Мориц.



Из цикла "Любите поэтов".

И вот я бросаюсь в стихи,
Как пловец в океан.
Гремит голубая волна
В голубой барабан.

И ямбы, ликуя,
Гремят в голубой тамбурин.
Вернется ли слово мое
Из кипящих глубин?

Но влажная птица
Чаинкой летит в облака.
Я выжил! Я счастлив!
Чаиночка, чайка, строка!

Дыши глубоко,
Под крылом голубой барабан.
Я жив, потому что бросаюсь в стихи,
Как пловец в океан.


Переулок Гитки-Тайбы.

В переулке Гитки-Тайбы
Спят подъезды, спят подвалы...
В переулке Гитки-Тайбы
Я стучу в свой бубен алый:

- Эй, вставайте,
Заводилы,
Хохмачи
И книгочеи,
Смельчаки
И музыканты,
Остряки
И грамотеи!
Этот мир увидеть хочет
Пчел, которые хлопочут,
Капли меда собирая
Не в зеленой гуще рая,
Не в долинах соловьиных,
А в безвестном, очень тесном
Переулке Гитки-Тайбы.
Эй, пора! Валяться хватит!
Даром, что ли, голос тратит
Вешней песни господин?
Пусть проснется хоть один...

Вое молчат, как на погосте.
Бью в свой бубен кулаками.
Он, как пламя с языками,
Обжигает кулаки.
- Где же ваши остряки,
Переулок Гитки-Тайбы?
Эй, вставайте,
Заводилы,
Хохмачи
И книгочеи,
Мудрецы
И музыканты,
Чудаки
И грамотеи!
Этот мир увидеть хочет
Тех, кто голову морочит
Алфавитом, грамотейством
В материнском лоне тесном.
И потом грызет науки,
Не от лени, не от скуки
Напрягая ум голодный.

Эй, пора! Валяться хватит!
Даром, что ли, голос тратит
Вешней песни господин?
Пусть проснется хоть один...

Все молчат, как на погосте.
В небе скрипнуло окошко,
Чья-то узкая ладошка
Машет издали. Жива!
- О, любимая, сперва
Говори, когда проснутся
В переулке Гитки-Тайбы?

- Тише, милый... Помни, где ты.
Мы давно сгорели в гетто.
Хохмачи
И музыканты,
Смельчаки
И книгочеи,
Мудрецы
И заводилы,
Чудаки
И грамотеи
Пеплом огненным кочуют,
Двадцать лет как не ночуют
В переулке Гитки-Тайбы.