Выпуск 224. Габриэла Мистраль

Габриэла Мистраль (псевдоним) - лауреат Нобелевской премии.
Первый ее жених покончил с собой, второй предпочел ей невесту
побогаче. Она работала дипломатом, дружила с известными людьми -
например, Стефаном Цвейгом. Детей не было, но растила племянника.
Ну потом Цвейг покончил с собой, и ее 18-летний племянник тоже.
В общем, если поэзию надо так выстрадать, я согласна без поэзии.

Три разных переводчика, очень по-разному перевели.


Пытка

Уж двадцать лет, как в грудь мою вложили --
ее рассек кинжал - огромный стих, встающий, словно в море
девятый вал.

Я покорилась, но его величье
меня лишает сна. Устами жалкими, что лгали прежде,
я петь должна?

Слова людей и немощны и смертны,
нет жара в них, как в языках его огня и в искрах
его живых.

Кормясь моею кровью, как ребенок,
он всю меня связал, но ни один ребенок столько крови
у женщины не взял.

Ужасный дар! От этой пытки впору
всю ночь кричать! О, пощади, вонзивший стих мне в сердце, --
позволь молчать!

       Перевод О. Савича


Люблю любовь

Бьет по ветру крылом, вольно топчет дорогу земную,
И трепещет на солнце, и любит лесное житье.
Не пытайся ее отогнать, будто думу дурную, --
Нет, придется признать ее!

Знает бронзы язык и язык умоляющей птицы,
Повелительный говор морей и ненастья нытье.
На нее замахнуться не вздумай, не смей рассердиться,
Нет, придется принять ее!

У нее все повадки хозяйки: поддавшись минуте,
Разбивает цветочные вазы и льды, как старье,
Не пытайся разжалобить иль отказать ей в приюте, --
Нет, придется впустить ее!

Отвечает на все, как всевидица, слух твой лаская, -
Изощренно коварство ее и искусно лганье.
Не божественная тебя мудрость спасет, а людская, --
И поверишь словам ее!

И завяжет глаза, но повязки льняной не сорвешь ты,
И протянет горячую руку, и примешь ее,
И пойдет, и пойдешь ты .за ней, хоть поймешь ты,
Что уходишь в небытие!

       Перевод И.Лиснянской


Безмолвная любовь

Ненавидеть бы тебя, подобно зверю,
чтобы ненависть в лицо швырнуть при встрече!
Но люблю я и любовь свою не вверю
ненадежной человечьей темной речи.

Ты хотел бы, чтоб признанье стало стоном,
чтобы пламени и бездны клокотанье,
а оно своим теченьем потаенным
выжгло русло - и ни сердца, ни гортани.

Я - молчание соленого лимана,
а кажусь фонтанной струйкой безголосой.
Немота моя страшна и окаянна,
но всесильней безъязыкой и курносой!

       Перевод Н.Ванханен