somepoetry: (Default)
В новостях мелькнуло сообщение, что Шимон Перес,
удивительно нелюбимый всеми свеженазначенный
израильский президент, архитектор мирного процесса
и нобелевский лауреат, тоже стишками балуется. Муж
немедленно предложил разослать творения Переса.
Однако, перед 9 ава - днем, на который в еврейской
истории приходится целая череда страшных событий,
от разрушения Храма до уничтожений гетто и позорного
изгнания поселенцев Газы из собственных домов евреями
в военной форме, мы почитаем что-нибудь более ценное
из ивритской поэзии.


Перед закатом

Выйди, стань пред закатом на балкон, у порога,
Обними мои плечи,
Приклони к ним головку, и побудем немного
Без движенья и речи.
И прижмемся, блуждая отуманенным взором
По янтарному своду;
Наши думы взовьются к лучезарным просторам
И дадим им свободу.
И утонет далеко их полет голубиный
И домчится куда то -
К островам золотистым, что горят, как рубины,
В светлом море заката.
То - миры золотые, что в виденьях блистали
Нашим грезящим взглядам;
Из-за них мы на свете чужеземцами стали,
И все дни наши - адом...
И о них, об оазах лучезарного края,
Как о родине милой,
Наше сердце томилось и шептали, мерцая,
Звезды ночи унылой.
И навеки остались мы без друга и брата,
Две фиалки в пустыне,
Два скитальца в погоне за прекрасной утратой
На холодной чужбине.


* * *

Приюти меня под крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой.
Наклонись тихонько в сумерки,
Буду жаловаться я:
Говорят, есть в мире молодость -
Где же молодость моя ?
И еще поверю шопотом:
И во мне горела кровь;
Говорят, любовь нам велена -
Где и что она, любовь ?
Звезды лгали; сон пригрезился -
И не стало и его;
Ничего мне не осталося,
Ничего.
Приюти меня поп крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой...


Вечер

Снова солнце взошло, вновь поникло за лес,
День прошел, и не видел я света;
День да ночь, сутки прочь - и ни знака с небес,
Ни привета.
И на западе снова клубятся пары,
Громоздятся чудовища-тучи -
Что там ? зиждет миры или рушит миры
Некто дивно-Могучий?
Нет, не зиждутся там и не рушатся там
Ни миры, ни дворцы, ни престолы:
То свой пепел струит по земным наготам
Серый вечер бесполый.
И шепчу я: в заботах о вашем гроше
Своего не сберег я червонца... -
И встает Асмодей и хохочет в луче
Уходящего солнца.
somepoetry: (Default)

Наступающий в четверг Судный день ассоциируется
в моем нерелигиозном сознании со Страшным Судом.

Поэтому и в стихах должны быть мощь и сила.


Ваше сердце

Словно в дом, где разбито имя Бога над дверью,
В ваше сердце проникла толпа бесенят:
Это бесы насмешки новой вере - Безверью -
Литургию-попойку творят.

Но живет некий сторож и в покинутых храмах -
Он живет, и зовется Отчаяньем он;
И великой метлою стаю бесов упрямых
Он извергнет и выметет вон.

И, дотлевши, погаснет ваша искра живая,
Онемелый алтарь распадется в куски,
И в руинах забродит, завывая, зевая,
Одичалая кошка Тоски.

1897


* * *

Уронил я слезу - и слезинку настиг
Луч игривого света.
Сердце сжалось во мне:
и она через миг Испарится, пригрета...

И пойду - снова нищий... За что ? Для чего ?
Словно капля в болоте,
Даром сгинет слеза, не прожжет никого.
Не смутит их в дремоте...

И куда мне пойти ? Разве броситься ниц,
Рвать подушку зубами -
Может, выжму еще каплю влаги с ресниц
Над собой и над вами.

Слишком бледен ваш луч, и во мне он со дна
Старых сил не пробудит:
В небе солнце одно, в сердце песня одна,
Нет другой и не будет...

1902


Последний

Всех их ветер умчал к свету, солнцу, теплу,
Песня жизни взманила, нова, незнакома;
Я остался один, позабытый в углу
Опустелого Божьего дома.

И мне чудилась дрожь чьих-то крыл в тишине
Трепет раненых крыл позабытой Святыни,
И я знал: то трепещет она обо мне,
О последнем, единственном сыне..

Всюду изгнана, нет ей угла на земле,
Кроме старой и темной молитвенной школы, -
И забилась сюда, и делил я во мгле
С ней приют невеселый.
И когда, истомив над строками глаза,
Я тянулся к окошку, на свет из темницы, —
Она никла ко мне, и катилась слеза
На святые страницы.
Тихо плакала, тихо ласкалась ко мне,
Словно пряча крылом от какого-то рока:
"Всех их ветер унес, все в иной стороне,
Я одна... одинока..."
И в беззвучном рыданьи, в упреке без слов,
В этой жгучей слезе от незримого взора
Был последний аккорд скорбной песни веков,
И мольба о пощаде, и страх приговора...

1902

     Переводы Владимира Жаботинского

Profile

somepoetry: (Default)
somepoetry

June 2015

S M T W T F S
 123456
78 91011 1213
14151617181920
21222324252627
282930    

Syndicate

RSS Atom

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 4th, 2025 08:34 am
Powered by Dreamwidth Studios