Выпуск 204. Юрий Левитанский
Feb. 4th, 2006 12:21 pm* * *
Живешь, не чувствуя вериг,
живешь - бежишь туда-сюда.
- Ну как, старик? - Да так, старик!
Живешь - и горе не беда.
Но вечером, но в тишине,
но сам с собой наедине,
когда звезда стоит в окне,
как тайный соглядатай,
и что-то шепчет коридор,
как ростовщик и кредитор
и въедливый ходатай.
Живешь, не чувствуя вериг,
и все на свете трын-трава.
- Ну, как, старик? - Да так, старик!
- Давай, старик, качай права!
Но вечером, но в тишине,
но сам с собой наедине,
когда звезда стоит в окне,
как тайный соглядатай...
Итак - не чувствуем вериг,
среди имен, среди интриг,
среди святых, среди расстриг
живешь - как сдерживаешь крик.
Но вечером, но в тишине...
* * *
Сколько нежных слов я не сказал,
сколько их ненужных обронил.
Сколько я стихов не написал,
сколько их до срока схоронил.
Посреди нехоженой травы,
в чаще лебеды и лопухов,
шапку сняв с повинной головы,
прохожу по кладбищу стихов.
Ни крестов, ни траурных знамен
в этом темном месте и глухом.
Звездочки стоят вместо имен
по три, по три, по три над стихом.
Голова повинная, молчу.
Вглядываюсь вдаль из под руки.
Ставлю запоздалую свечу
возле недописанной строки.
Тихий свет над черною травой.
Полночь неподвижна и тиха.
Кланяюсь повинной головой
праху неизвестного стиха.
* * *
Замирая, следил, как огонь подступает к дровам.
Подбирал тебя так, как мотив подбирают к словам.
Было жарко поленьям, и пламя гудело в печи.
Было жарко рукам и коленям сплетаться в ночи...
Ветка вереска, черная трубочка, синий дымок.
Было жаркое пламя, хотел удержать, да не мог.
Ах, мотивчик, шарманка, воробышек, желтый скворец —
упорхнул за окошко, и песенке нашей конец.
Доиграла шарманка, в печи догорели дрова.
Как трава на пожаре, остались от песни слова.
Ни огня, ни пожара, молчит колокольная медь.
А словам еще больно, словам еще хочется петь.
Но у Рижского взморья все тише стучат поезда.
В заметенном окне полуночная стынет звезда.
Возле Рижского взморья, у кромки его берегов,
опускается занавес белых январских снегов.
Опускается занавес белый над сценой пустой.
И уходят волхвы за неверной своею звездой.
Остывает залив, засыпает в заливе вода.
И стоят холода, и стоят над землей холода.