Выпуск 31. Алексей Жемчужников
Aug. 21st, 2004 08:37 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Фамилия братьев Жемчужниковых известна нам
исключительно благодаря Козьме Пруткову.
Однако по крайней мере один из них, Алексей Михайлович,
вполне заслуживает отдельного внимания.
Себе
В родной семье певцов почтен не будешь ты
Ни шумной славою, ли славой долговечной;
Но ты оставишь след возвышенной мечты,
И скорби искренней, и думы человечной.
Одиночество (Из цикла "Зимою")
Глубокая в доме царит тишина,
И крадется время шагами нескорыми.
Пред снежной пустыней стою у окна;
Смотрю через мерзлые стекла с узорами.
Близ дома: сугробы метель намела;
Деревья покрыты пылинками инея;
Вдали - непроглядная белая мгла;
Меж небом и долом стушевана линия.
Безмолвны долины, безмолвны холмы;
Как будто объяла их дума угрюмая...
И я - перед грустной картиной зимы -
Безмолвно стою, вспоминая и думая.
* * *
Я музыку страстно люблю, но порою
Настроено ухо так нежно, что трубы,
Литавры и флейты, и скрипки - не скрою -
Мне кажутся резки, пискливы и грубы.
Пускай бы звучала симфония так же,
Как создал ее вдохновенный маэстро;
И дух сохранился бы тот же, и даже
Остались бы те же эффекты оркестра;
Но пусть инструменты иные по нотам
Исполнят ее,- и не бой барабана
И вздох, издаваемый длинным фаготом,
Дадут нам почувствовать forte* и piano**.
Нет, хор бы составили чудный и полный
Гул грома, и буря, и свист непогоды,
И робкие листья, и шумные волны...
Всего не исчислишь... все звуки природы!
А пауз молчанье - заменят мгновенья
Таинственной ночи, когда, молчаливый,
Мир дремлет и грезит среди упоенья
Прохладною тьмою и негой ленивой.
исключительно благодаря Козьме Пруткову.
Однако по крайней мере один из них, Алексей Михайлович,
вполне заслуживает отдельного внимания.
Себе
В родной семье певцов почтен не будешь ты
Ни шумной славою, ли славой долговечной;
Но ты оставишь след возвышенной мечты,
И скорби искренней, и думы человечной.
Одиночество (Из цикла "Зимою")
Глубокая в доме царит тишина,
И крадется время шагами нескорыми.
Пред снежной пустыней стою у окна;
Смотрю через мерзлые стекла с узорами.
Близ дома: сугробы метель намела;
Деревья покрыты пылинками инея;
Вдали - непроглядная белая мгла;
Меж небом и долом стушевана линия.
Безмолвны долины, безмолвны холмы;
Как будто объяла их дума угрюмая...
И я - перед грустной картиной зимы -
Безмолвно стою, вспоминая и думая.
* * *
Я музыку страстно люблю, но порою
Настроено ухо так нежно, что трубы,
Литавры и флейты, и скрипки - не скрою -
Мне кажутся резки, пискливы и грубы.
Пускай бы звучала симфония так же,
Как создал ее вдохновенный маэстро;
И дух сохранился бы тот же, и даже
Остались бы те же эффекты оркестра;
Но пусть инструменты иные по нотам
Исполнят ее,- и не бой барабана
И вздох, издаваемый длинным фаготом,
Дадут нам почувствовать forte* и piano**.
Нет, хор бы составили чудный и полный
Гул грома, и буря, и свист непогоды,
И робкие листья, и шумные волны...
Всего не исчислишь... все звуки природы!
А пауз молчанье - заменят мгновенья
Таинственной ночи, когда, молчаливый,
Мир дремлет и грезит среди упоенья
Прохладною тьмою и негой ленивой.