Выпуск 36. gingema

Впервые в истории рассылки сегодня мы читаем... хм, прозу. Вернее, вы читаете единственный написанный мной в жизни рассказ, а я иду ставить сукку.


   Когда мы приехали в Израиль, моему брату было пять лет.
Он пошел в детский сад.
   В первый же день, еще не зная на иврите пяти слов, он принес первую поделку –
довольно аккуратную аппликацию в виде израильского флага. Еще не очухавшись
от знакомства с ультраортодоксальным населением соседних улиц, мы были убиты
флагом наповал. Из одного идеологического государства мы попали в другое!
   Флаг был первым и последним за учебный год. В садике готовились ко Дню
Независимости, но мы об этом не знали.

   Можно прожить в Израиле много лет, но праздники по-прежнему будут выглядеть
языческими обрядами, молитвенник казаться китайской грамотой (почти верно!
многие ли отличат арамейский язык от китайского?), а сирена Дня Поминовения
заставать врасплох и заставлять воистину содрогаться.

   Несколько хлопотный, но гарантированный способ постичь календарь еврейских
праздников - завести детей. Эти милые существа, попав в систему образования,
немедленно понесут оттуда кажущееся им разумным и добрым вечное. Первые пару
лет вам еще удастся сэкономить на пуримском костюме и сохранить изящный
серебряный семисвечник – подарок на юбилей от единственных знакомых израильтян –
от цветных стеариновых капель; но примерно на четвертом году родительства пора
счастливого атеистического неведения закончится навсегда.
   Потому что зачем мы всё. Для детей, для кого же еще.

   На двенадцатом году жизни в Израиле мы купили сукку. Это оказалось
серьезным мероприятием и порядочной тратой. Продавец совершенно серьезно
цитировал священные книги и демонстрировал складные металлические конструкции,
отвечающие разному количеству заветов по вопросу построения ритуального шалаша.
За каждый завет взимается отдельная плата, но к раю в шалаше все это не имеет
ни малейшего отношения. Не тот это, должно быть, шалаш, не зря по-русски он
называется не шалашом даже, а кущами.
   На конструкцию полагается натянуть тряпичные стены и положить сверху
подобие крыши, через которое непременно должно быть видно небо. В сукке
положено есть в течение недели праздника (чем не рамадан....), а религиозные
мужчины там также спят. Главное же назначение сооружения – обвесить его
огромным количеством бумажных украшений детского изготовления. С этой точки
зрения она чем-то заменяет елку.
   Славный праздник, дети любят. А мы что, мы для детей, для кого же еще.

   Два вечера попыток поклеить бумажные цепи, фонарики и прочую дребедень,
где основная задача – убедить ребенка в том, что хоть мама и умеет все это
делать, но неплохо бы и самой научиться – закончились громким ультиматумом –
поставите сукку, тогда и буду делать висюльки, и довольно эффектным полетом
банки с клеем через комнату.

   Утром накануне праздника мы все поднялись в шесть утра по команде «Папа,
пойдем сукку ставить!». Обреченный папа поплелся на балкон разбираться с
железками, и вскоре с удовольствием заключил, что резиновые жгуты вдоль стен
шалаша являются ритуальным излишеством (какое-нибудь Второзаконие, стих 12:
«И повесь вдоль шалаша твоего резиновые жгуты шириной 4 см...»), смысловой
нагрузки не несут, и потому останутся валяться на полу нераспакованными.
   Через час сукка стояла собранной во всей красе. Раз ребенок просит.
Для нее же, для кого еще.

   Еще через полчаса, когда я с большим пакетом разноцветной шизы и
благородным намерением прицепить всю эту продукцию к заменяющей крышу циновке,
поднялась на балкон, циновки не было. Ее сдуло ветром.

   Читайте внимательно. Вы кладете свернутую циновку на край металлической
конструкции. Встаете на стул. Достаете из кармана клубок шпагата. Долго
просовываете его между прутьев. Долго завязываете вокруг железной штанги.
   Достаете из другого кармана ножницы. Режете. Спускаетесь. Двигаете стул
на метр влево. Встаете на стул. Достаете клубок шпагата. Просовываете.
Завязываете. Деревянная рейка за вашей спиной, на которую вы как раз собираетесь
развернуть циновку, с грохотом падает на пол. Хорошо, что не на голову.
   Ножницы. Отрезать. Слезть. Подвинуть стул. Теперь можно немного развернуть
циновку. Слезть. Подвинуть. Залезть. Шпагат. Завязать. Отрезать. Солце прямо
в глаза. Жарко. Противно. Понятно, почему это не шалаш, а кущи. Да не, какие
кущи, сукка это!
   20 узлов. Одна рейка таки упала на голову, когда стул двигала. Край
открытой циновки привязаться не давался, полыхал на ветру не хуже паруса.
Пришлось проявить гениальную инженерную мысль – поставить снаружи стул и к
нему привязать. А то идея повесить по углам циновки гантели не была
поддержана - дети стукнутся. У нас, правда, нет гантелей, но дети есть.

   В конце концов, для кого же это делается, если не для детей!

   Вообще к сукке полагается набор из четырех ритуальных предметов.
Ветка пальмы, ветка финика, цитрон и еще что-то. Нет, не голубь мира, точно.
   Их мы тоже хотели купить. Пошли на специальный базарчик. Приценились.
Как водится, с заветами дороже, чем без них. задумались – а что с этим делают?
   Муж не знает. Я не знаю. Спросили ребенка – что делают со всем этим
в сукке? Ребенок посмотрел честным взглядом и честно сказал: «Не знаю».

   И не купили мы ритуальных предметов. В конце концов, не нам же
это надо! Для детей!

   Ладно, сама я наклепала цепочки и фонарики. Душ приняла холодный после
операции «Циновка» и пошла эти фонарики привязывать к так удачно свисающим
веревочкам. В центр водрузила пару птичек с урока труда в детском саду.
Отличная вышла сукка! Заглядение!

   Для детей все. Вот, для нее, которая смотрит мультфильмы. Двумя
этажами ниже балкона с суккой. В сукку не хочет. Смотреть на нее не хочет.
Жарко там. Фонарики мамины плохие. Ветер завывает, тщетно пытаясь сдуть циновку.
   Лучше дома. Не хочу в ваш дурацкий шалаш, папа с мамой!

2001