Выпуск 103. Семен Кирсанов

Кирсанова в новаторские 30-е годы считали
формалистом. Действительно, у него есть
стихи на букву "М", занятные лесенки
и другие жонглерские номера. Но кроме этого,
у него есть лирика, кишащая палочками Коха.
Палочки Коха отняли у Семена Кирсанова
юную горячо любимую жену, она угасла у него
на глазах, оставив маленького сына.
Его лирика полна настолько осязаемой и конкретной
боли, что остается лишь благодарить Бога за то,
что мы живем во времена, когда умирают
от других болезней.


Двое в метель.

Гостиничные окна светятся.
Метель.
Пластинка радиолы вертится
для двух.
Метель. Вот налетит и сдвинется
отель.
Но держится за жизнь гостиница
всю ночь.
Не крыльями ли машет мельница
вокруг?
Не может ли и мне метелица
помочь?
Пустынны в Доббиако улицы —
метель!
А двое за столом целуются
всю ночь.


Ушедшее.

Вот Новодевичье кладбище,
прохлада сырой травы.
Не видно ни девочки плачущей,
ни траурной вдовы.

Опавшее золото луковиц,
венчающих мир мирской.
Твоей поэмы рукопись —
за мраморной доской.

Урны кое-как слеплены,
и много цветов сухих.
Тут прошлое наше пепельное,
ушедшее в стихи.

Ушедшее, чтоб нигде уже
не стать никогда, никак
смеющейся жизнью девушки
с охапкой цветов в руках.
<1945-1956>


Пустой дом.

О, пустой дом!
Страшно жить в нем.
Где скулят двери,
Как в степи звери.
Где глядит стол
От тоски в пол.
Где сошлись в угол
Тени злых пугал.

О, пустой дом,
Дом с двойным дном,
О былом помнят
Пустыри комнат,
Смех, любовь, речь,
Свечи, свет встреч.

Как белы стены.
Где ж на них тени
Бывших нас, тех,
Где он скрыт, смех,
Или крик боли –
Под полом, что ли?

О, пустой дом!
Ни души в нем,
Пустота в доме,
Никого, кроме
Злых, пустых фраз,
Неживых глаз,
Двух чужих нас.